Тема 5. Святители

Следующий лик, о котором мы будем говорить, – это святители, святые архиереи. Их служение состоит в праведном пастырстве, которое является важнейшей составляющей апостольского служения и связано с понятием апостольского преемства.

Подвиг святителей очень близок к подвигу преподобных. Многие святители принимали пастырские обязанности после нескольких лет суровых аскетических подвигов (свтт. Иоанн Златоуст, Василий Великий, Григорий Богослов, Иаков Низибийский, папа Григорий Великий). В этих подвигах они, отойдя от дел, часто и заканчивали свой жизненный путь (свт. Григорий Богослов, свт. Тихон Задонский, свт. Феофан Затворник). Со временем епископат вообще стал формироваться исключительно из монашествующих. Как и преподобные, святители в своих сочинениях сохраняли для последующих поколений аскетический опыт Православия, помогая верующим правильно строить свою духовную жизнь (достаточно вспомнить хотя бы труды двух русских святителей – Игнатия Брянчанинова и Феофана Затворника).

Со святительским подвигом связан подвиг мученический и исповеднический. Свои пастырские труды святые епископы нередко увенчивали мученической кончиной (сщмч. Киприан Карфагенский; сщмч. Филипп, митр. Московский; сщмч. Владимир, митр. Киевский). Другие мужественно переносили скорби и гонения за Христа, за чистоту веры и нравственности (свт. Афанасий Великий, свт. Иоанн Златоуст, свт. Феофан Начертанный, св. Патриарх Тихон).

И внутри лика святителей можно увидеть самые разнообразные служения: святителей, посвятивших свою жизнь активному устроению церковных дел; святителей – богословов и церковных писателей; святителей – миссионеров; святителей – молитвенников и аскетов, более всего стремившихся к уединению, безмолвию и созерцанию; святителей – общественных деятелей, много потрудившихся не только для Церкви, но и для государства... Иногда один святитель совмещал в себе различные типы служения, мог быть, к примеру, и автором богословских трудов, и церковным политиком, и священномучеником.

Святительский подвиг многогранен. Несколько шагов к его осмыслению мы и попытаемся сделать в настоящей теме.

Святители – это разряд святых из епископского чина. Они почитаются Церковью как предстоятели отдельных церковных общин, которые своей святой жизнью и праведным пастырством осуществили Промысл Божий о Церкви в ее движении к Царству Небесному.

Священномученик Игнатий Антиохийский (†ок.107) уподобляет епископов Христу, а пресвитеров, помогающих ему в управлении Церковью, – апостолам. Епископ символизирует Христа во время евхаристического богослужения и возглавляет общину во всей ее духовной жизни. Вместе с тем, епископ соединяет в себе церковную общину, предстательствует за нее перед Богом. Святость святителей как предстоятелей Церкви (при условии беспорочной жизни и праведной кончины) есть прежде всего выражение святости самой Церкви как Тела Христова. Будучи ходатаями перед Богом за свою паству при жизни, архиереи остаются таковыми и после кончины. Епископы имеют дар учительства (см. Тит.1:9) и являются продолжателями апостольского служения. Выражением их непрерывной связи с апостолами служит апостольское преемство. Рукоположение епископов совершается непрерывно с апостольских времен, когда апостолы поставили первых епископов. В преемственных отношениях с почитанием апостолов находится и почитание святителей.

Первоначально почитание епископов совершалось только в местных церквах. Каждая местная община чтила и праздновала память всех своих предстоятелей со времени ее основания. Естественно, сюда не включались впавшие в ересь или как-либо иначе оказавшиеся недостойными. Имена епископов заносились в диптихи и вспоминались во время богослужения ⁷⁹⁷. Созомен в своей «Церковной истории» (V в.) говорит о ежегодном чествовании памяти святителей как установившейся практике. Память их, как и память мучеников, праздновалась в дни преставления ⁷⁹⁸.

По мере становления общецерковного культа отдельных святых, почитание святителей перерастало рамки их епархий и делалось общецерковным. Этому способствовало и формирование иерархической структуры церковной юрисдикции (патриаршества, митрополии, архиепископии), когда предстоятели старших церквей почитались всею церковной областью.

В этот период в канонизации архиереев появляется значительная избирательность, что свидетельствует об изменении концепции святительской святости. С канонизации в силу сана акцент перемещается на личное подвижничество архиерея и его роль в устроении церковной жизни ⁷⁹⁹. В доказательство того, что древние архиереи причислялись к лику святых уже по самому своему месту в церковной иерархии, проф. Е. Е. Голубинский приводит такие сведения. Из 74-х архиепископов Константинопольских, начиная с Митрофана (315–325) до Евстафия (1019–1025), не были причислены к лику святых только 18 еретиков и 7 православных. О трех из этих семи несомненно известно, что они Церковью не почитались, остальные же четыре, возможно, почитались некоторое время. С 315 по 846 гг. из 58 иерархов 18 было еретиками. Из оставшихся не прославлено только двое, православие которых было под подозрением. Но с IX века Константинопольские Патриархи причисляются к лику святых только в связи со своими личными достоинствами.

Аналогичным образом складывалась ситуация и в Римской Церкви. Все 56 пап до 535 года признаны святыми (тридцать первых пап причислены к лику святых как претерпевшие мученическую кончину). Из 52-х пап с 535 по 867 гг. признаны святыми только 21. После 867 г. канонизированы или беатифицированы только несколько пап ⁸⁰⁰.

Возможно, это изменение концепции святости архиерея было обусловлено распространением на лик святителей общепочитаемости, когда лишь отдельные местночтимые епископы оказались в числе святых, чтимых всею Церковью ⁸⁰¹.

Насколько избирательно и осмотрительно поступала Церковь при возведении местночтимых архиереев в святые всей Церкви, свидетельствует тот факт, что даже знаменитейшие святители Афанасий Александрийский, Василий Великий, Григорий Богослов, Григорий Нисский, Иоанн Златоуст, Кирилл Александрийский и Епифаний Кипрский были признаны общепочитаемыми только через несколько веков после своей кончины, во времена императора Льва Мудрого (правил 886–911) ⁸⁰².

Эта избирательность по отношению к предстоятелям Церквей отразилась в Византийской агиографии. Авторы житий, акцентируя внимание на тех или иных чертах архиерея, тем самым дают определенное представление о критериях оценки личности святителя и его деятельности в Церкви.

В качестве примера рассмотрим Надгробное слово свт. Василию Великому свт. Григория Богослова (IV век), житие свт. Иоанна Милостивого, составленное еп. Леонтием из Неополиса (VII век), житие свт. Георгия Амастридского, составленное митр. Никейским Игнатием, житие Стефана Сурожского (VII–VIII вв.), житие Николая Мирликийского (Симеон Метафраст, X век) ⁸⁰³.

Начиная рассказ о подвиге святителя, византийские агиографы нередко подчеркивают их предызбранносгь к своему служению. Так, Георгий Амастридский родился после долгих и усердных молитв родителей и их обета посвятить дитя Богу ⁸⁰⁴. О свт. Николае сообщается, что в младенчестве он постился в среду и пятницу, «следуя еще до вступления в детский возраст святому правилу и с самого начала показывая склонность к воздержанию». Этим «Бог показал, каким будет Николай, достигнув разумного возраста» ⁸⁰⁵. Все упомянутые святители родились от «благочестивых и боголюбивых родителей» ⁸⁰⁶.

В качестве одного из достоинств святителя составители житий называют ученость и в первую очередь, конечно, обширные познания в богословии и духовную мудрость. Так, Стефан Сурожский «в науках превзошел всех своих сверстников и школьных наставников», на восемнадцатом году постиг «духовные и светские предметы» ⁸⁰⁷. Святитель Николай «вследствие своих природных дарований и остроты ума в краткое время превзошел большинство наук» и «много потрудился для разумения Божественных догматов» ⁸⁰⁸. И о свт. Василии Великом свт. Григорий Богослов пишет: «Кто больше Василия... просветился светом ведения, прозрел в глубины Духа, и с Богом исследовал все, что ведомо о Боге?» ⁸⁰⁹.

Наряду с ученостью в святителях восхваляется «неукоризненность жизни» ⁸¹⁰ и аскетизм. Например, свт. Николай «предавался бдению, постам и молитвам, стремясь наблюдать бестелесную жизнь в смертном теле» ⁸¹¹. Святитель Стефан Сурожский принял постриг «потому что возлюбил монашескую и подвижническую жизнь» ⁸¹². Свт. Георгий Амастридский был «образцом подвижника» и имел «обоготворенную посредством умерщвления желаний душу» ⁸¹³. О стремлении к аскетизму свт. Иоанна Милостивого свидетельствует случай с дорогим одеялом, подаренным ему неким вельможей взамен худого ⁸¹⁴. Известно, что этот патриарх, чтобы стяжать память смертную, приказал изготовить для себя незаконченный гроб и каждый праздник напоминать ему о внезапности смертного часа и необходимости доделать гроб ⁸¹⁵. Святители Василий Великий и Григорий Богослов в Афинах знали только две дороги – в храм и «к наставникам наук внешних» ⁸¹⁶. Святитель Николай Мирликийский «сторонился неподходящих сборищ и бесед, уклонялся вступать в разговор с женщинами и даже не смотрел на них, заботясь лишь об истинно разумном» ⁸¹⁷.

Еще одна характерная деталь в образе святителя – это стояние за чистоту Православия и защита своей веры перед язычниками. Свт Григорий Богослов пишет о сочинениях свт. Василия Великого против еретиков: «Когда имею пред собою его обличительные слова на еретиков, тогда вижу Содомский огнь, которым испепеляются лукавые и беззаконные языки» ⁸¹⁸. Житие свт. Николая повествует о его пощечине Арию на Первом Вселенском Соборе ⁸¹⁹. Св. Иоанн Милостивый, вступив на Патриарший престол, прежде всего позаботился очистить свою паству от ереси монофизита Петра Фуллона ⁸²⁰ – секты теопасхитов ⁸²¹. Святитель Стефан Сурожский мужественно защищает иконопочитание перед «недостойным царства», «зверообразным» Львом Армянином ⁸²² и подвергается за это тюремному заключению. Замечательной проповедью христианства перед язычниками было чудо, явленное свт. Георгием Амастридским после его кончины, когда «невидимыми узами» были связаны воины росов, намеревавшихся ограбить гробницу святого ⁸²³.

Предметом почитания в святителях являлось также их милосердие, сострадание к нуждам и скорбям своей паствы. Св. Патриарх Александрийский Иоанн именно за эту черту получил название Милостивого. Милосердие и заступничество свт. Николая сделало его одним из самых почитаемых святых не только Византии, но и всего христианского мира. Во множестве сказаний о нем, появившихся в течение нескольких веков и собранных в X столетии Симеоном Метафрастом, сложно отделить правду от вымысла. Да это и не нужно. Для нас важно увидеть, на какие черты личности святителя житие обращает особое внимание. А наибольший акцент в историях о свт. Николае ставится именно на его милосердии и любви к людям. Это и тайная милостыня (подбрасывание кошельков с деньгами на приданое дочерям бедняка), и защита невинно страждущих (избавление от казни трех стратилатов), и забота о пастве во время голода (когда святитель явился во сне купцу, торгующему хлебом, велел ему плыть в Миры и оставил задаток), и усмирение бесчинствующих воинов, посланных на подавление восстания во Фригии ⁸²⁴. Подобные случаи есть также в житии св. Иоанна Милостивого. Он тайно благотворит бедному благочестивому юноше, велев составить документ о мнимом родстве с ним, отправляет корабль с золотом и пшеницей для выкупа плененных персами христиан и оказания помощи нуждающимся. Замечательной чертой при этих обильных подаяниях является всецелое упование святителя на помощь Божию, и автор жития отмечает, что по его вере, церковные богатства не оскудевали ⁸²⁵.

Наконец, жития подчеркивают глубокое смирение святителей. Так, Георгий Амастридский был силою принужден покинуть монастырь и принять епископский сан ⁸²⁶. Святитель Николай, в момент избрания его на епископство, входя в храм рано утром, отвечает на вопрос предуведомленного Божественным откровением мужа: «Как тебя, чадо, звать?» – «Я, грешный Николай, раб твоей святости» ⁸²⁷. Св. Иоанн Милостивый, во время Литургии, преклонив колена, испрашивает прощение у клирика, затаившего на него злобу за справедливое наказание, во всеуслышание признается в своих грехах – в гордости за обильно подаваемую милостыню, в напрасном наказании оклеветанного инока ⁸²⁸. За свое смирение святители удостаиваются дара чудотворения – свидетельства «дерзновения и близости Богу» ⁸²⁹ .

Итак, образованность и духовная мудрость, преданность Православию, милосердие и сострадательность к людям, личный аскетический подвиг, высокое смирение, прижизненный или посмертный дар чудотворения – таковы основные черты святого пастыря по указанным византийским житиям.

Интересно, что и в общей службе святителю он также прославляется за эти добродетели. В тропаре святитель назван «правилом веры», в кондаке – «веры насадителем», «отсекателем ересей», в икосе – «учителем премудрым». В седальне по 3-й песни канона говорится о стоянии за чистоту Православия: «еретические отгнал еси горькия плевелы»; в седалене по полиелее: «Наказал [научил] еси славити единаго Бога в трех ипостясех». В 5-й песни канона – об обращении язычников и безбожников к истинной вере: «Идольстии угодницы быша угодницы Богу, твоими учении честными», «одождением словес твоих, преподобие, оледеневшая сердца плодоносна соделал еси Божию благодатию».

В стихирах на Господи, воззвах говорится о смирении и милосердии святителя: «Кто бо слыша безмерное твое смирение, терпению не удивися, еже к нищим тихости, к скорбящим утешению». В тропаре – о стяжании «смирения высокого, нищетою богатого». Не раз прославляется святитель и за свои аскетические подвиги. Он назван «воздержания учителем» (тропарь), «иноческаго постнаго жития истовым правилом» (стихира на стиховне). Жил «страстей вне быв, безстрастием украшался» (стихира на Господи, воззвах), «над страстьми царствовав плотскими» (седален по полиелее), «умертвив первее плотская мудрования воздержанием» (канон, песнь 3). Говорится в службе и о чудесах: «источавши исцеления и по кончине верою приходящим ко святей Божией церкви и к раце [к раке] мощей твоих» (седален по полиелее), и др.

Таким образом, даже краткий обзор агиографических и литургических текстов дает нам представление о понимании Церковью содержания святительского подвига.

В Русской Церкви избирательность в почитании святителей существовала с самого начала. Первым русским святителем, которому устанавливается почитание, является св. Леонтий, третий епископ Ростовский (ум. ок. 1077 г.). Празднование его памяти впервые совершается в Ростове в 1190 г. в день обретения его мощей (23 мая). Одновременно были обретены мощи его преемника Исаии, однако почитание его памяти установлено не было. Избирательность в данном случае была обусловлена чудесами, совершавшимися при гробе св. Леонтия. К числу наиболее рано канонизированных святителей, почитание которых возникает вскоре после их кончины, относятся митрополиты Московские Петр, Алексий и Иона, а также св. Стефан Пермский ⁸³⁰.

В честь святителей вынимается четвертая частица из «девятичинной» просфоры. В русском чине проскомидии при этом поминают: «Иже во святых отец наших, святителей: Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоустого; Афанасия и Кирилла Александрийских, Николая Мирликийского, Михаила Киевского, Петра, Алексия, Ионы, Филиппа и Ермогена Московских, Никиты Новгородского, Леонтия Ростовского, и всех святых святителей». Греческий чин останавливается на имени св. Николая, в иерусалимских служебниках к перечню святителей добавляется св. патриарх Иоанн Милостивый ⁸³¹.

Русская Церковь почитает более 70 святителей. Как и в Византии, на Руси епископы канонизируются не только за свои аскетические подвиги. Конечно, и в Русской Церкви встречаются святители, у которых иноческий подвиг, по крайней мере, в оценке потомков, несколько преобладает над пастырским: мы больше знаем об их жизни в келии, нежели на кафедре соборных церквей. Таковы епископы, поставленные из иноков Киево-Печерского монастыря: святители Никита Новгородский (†1108), Стефан Владимиро-Волынский (†1049) и Ефрем Переяславский (†1100). Все наши сведения о них исчерпываются рассказами Печерского Патерика, где они упоминаются в числе ближайших учеников свв. Антония и Феодосия: Ефрем – боярин князя Изяслава, один из первых пострижеников монастыря; Стефан, преемник св. Феодосия во игуменстве, которого монашеское недовольство заставило удалиться из обители и основать собственный монастырь в Киеве; наконец, Никита – затворник Печерский, впавший в прелесть ⁸³³ и исцеленный по молитвам печерских отцов. О Никите Поликарп, в связи с его избранием на кафедру Новгородскую, говорит: «много чудеса сотвори... и ныне со святыми чтут святого и блаженного Никиту». Это почитание (по-видимому, канонизация) особо выделяет св. Никиту из круга печерских подвижников. Другие свв. епископы почитаются вместе с собором печерских преподобных.

Со времени утверждения христианства на Руси у нас установился обычай почти исключительного избрания епископов из монашествующих, поэтому аскетический подвиг неотъемлем от архиерейского служения. Так, св. Дионисий Суздальский долго подвизался в пещере в Нижнем Новгороде, основал здесь второй Печерский монастырь, по образцу Киевского, прежде чем был вызван князем и митрополитом на кафедру Суздальскую (1364). В новейшее время святители Тихон Задонский, Игнатий Брянчанинов и Феофан Затворник подвизались преимущественно не на церковной кафедре, а «на покое», в келье монастыря.

Но, конечно, аскеза не исчерпывает святительского подвига. Этот подвиг, по мнению Г. Федотова, своеобразно соединяет в себе иноческое и мирянское («княжеское») с прибавлением особого церковного служения.

В наибольшей полноте идеал святителя в русской агиографии раскрыт в XV веке в житиях, написанных ученым сербом Пахомием Логофетом. Он оставил для Руси новый канон житийного стиля, заново создал образец святительского жития.

В житиях свтт. Евфимия и Моисея Новгородских Пахомий рисует «икону» святого архиерея. Святители «освящены от чрева матери» и «от Бога почтены архиерейством». Они «наставники человеком», направляющие их «ко спасенному пути».

Агиограф акцентирует внимание на общественном исповедничестве новгородских епископов. Многие из них прияли «велики беды от нечистивых», печась о врученной им пастве, «как и киим образом от еретик соблюсти тех поврежденных». Посему они почитаются ныне «с мученики и выше мученик». Агиограф ссылается на свт. Иоанна Златоуста, перенося нас в обстановку IV века. Святительский образ Пахомия Логофета верен идеалу христианской древности – тому IV веку, который впервые стал канонизовать епископов. Великие святители того времени почти все были исповедниками, гонимыми властью за защиту Православия против ересей. Связь святительства с мученичеством и исповедничеством, ясная для современников Афанасия Великого и Златоуста, жива и на Руси.

Строгое отношение к проступкам богатых и сильных является еще одной чертой церковно-общественного служения святого епископа, отмеченной Пахомием. Во время мира и благополучия святители «сами себе ратницы беаху», создавая себе гонителей: «видяще неправедная от царей и от вельмож деемая, видяще и сироты истязаемы, грабления и хищения... царей обличаху». В житии свт. Евфимия Пахомий отмечает особенно его строгость в соблюдении брачных канонов. Святителя Моисея Пахомий прославляет за то, что тот был «обидимым помощник, вдовам и сиротам заступник», и обратная сторона той же гражданской справедливости: «сильных не устыдися». Известная суровость в борьбе за правду, по-видимому, отличала лично Евфимия. По словам Пахомия, Бог его «страшна к непокоривым показа». Его преемник, свт. Иона, при той же твердости, при «запрещениях на непослушных», кротко отвечает «лукавым», никто в нем не может усмотреть «гнева и гордения». Поэтому он всеми «и любим и желаем, слышащим и видящим сладок».

Пахомий восхваляет в святителе щедрую милостыню, которую богатый новгородский владыка свт. Евфимий посылает даже в Царьград, на Афон и в Иерусалим, и храмостроительсгво, особенно широкое в Новгороде. «Прииди к великому храму Премудрости Божией и возведи окрест очи свои, и тамо видиши пресветлыи храмы святых яко звезды или горы стоящи, иже от него созданные. Аще и не гласом – вещьми же вопиют... сия архиепископ Евфимие дарова ми». В житии свт. Моисея Новгородского, в связи с храмостроительством, отмечается работа по изготовлению и переписке книг («собра многие книгописцы»), которые вместе с иконами служили «ко исполнению церквей Божиих».

Помимо храмов и монастырей, в житии свт. Евфимия упомянуты светские сооружения: городские стены и даже собственные «палаты пречудные», владычный дом, который в Новгороде поражал воображение сложной архитектурой со множеством переходов, соединяющих отдельные здания, и стенной росписью: в XV веке были большой редкостью башенные часы «велми предивны», на высоком столпе посреди архиерейского сада. В основе всей этой роскоши, конечно, лежит стремление возвысить авторитет духовной власти, которая, особенно в Новгороде, стояла в центре государственной жизни. Избираемый, как в христианской древности, всем клиром и народом, Новгородский епископ был государем своего города в гораздо большей степени, чем военный защитник его – князь.

Агиограф пишет о том, что внешняя пышность епископского быта, необходимая для поддержания достоинства сана, нисколько не противоречила внутреннему аскетическому настрою святого пастыря. «Инии в благоденстве живуще или в светлых ризах ходяще... яко да святительства сан не уничижится». Но «вся сия имяху яко преходящия... подобно сени и сну... николиже хлеба в сласть ядуще; и всегда тех глас бяше: готово сердце мое, Боже, готово». Пахомий отмечает, что строитель роскошных палат, свт. Евфимий, носил вериги.

Таковы основные черты «иконы» святителя, представленной в агиографии Пахомия.

Некоторые особенности на Руси имело учительное служение святого епископа. Если греческие святители служили Церкви в борьбе с ересями, то на Руси в этом отношении представлялось очень ограниченное поле деятельности. «Настоящие» еретики появляются у нас только с конца XIV века в Новгородской области: сначала стригольники, в следующем столетии жидовствующие. Со стригольниками боролся, по поручению митрополита и Патриарха, свт. Дионисий Суздальский (†1385), с жидовствующими – новгородский святитель Геннадий (†1505).

Отражением учительной стороны святительского служения русских епископов являются памятники древнерусской литературы – «слова» и проповеди святых епископов: Кирилла Туровского и Луки (Жидяты) Новгородского.

Но ярче всего учительное призвание древнерусского епископа выражалось в христианской проповеди язычникам. К благовестникам принадлежат многие основатели русских кафедр: Новгорода, Ростова, Перми, Казани. Новгородцы чтут своего крестителя в корсунянине (греке) Иоакиме , сокрушителе Перуна и строителе первых деревянных храмов. Ростовцы в поздних житиях повествуют о борьбе с язычеством своих древних, хотя и не самых первых, епископов: свт. Леонтия и свт. Исаи и (конец XI в.).

Святитель Стефан Пермский (†1396) был просветителем зырян. Вологодская церковь, преемница Пермской, чтит первых трех его преемников, как и он, просветителей края: Герасима, Питирима и Иону , погребенных в селе Усть-Выми, в бывшей своей кафедральной церкви.

После завоевания Казани в ней была учреждена в 1555 г. новая епархия, кафедру которой получил свт. Гурий . В помощь ему был придан целый штат монахов – миссионеров, среди которых выделялись будущие святители: Герман Казанский и Варсонофий Тверской. В новейшее время среди русских святых иерархов миссионерское служение несли свтт. Иннокентий Иркутский, Иоанн и Павел Тобольские, Иннокентий Вениаминов, Николай Японский.

XVIII–XIX века оставили Церкви и замечательные образцы письменного и устного учительного служения святителей. Достаточно вспомнить таких крупнейших церковных писателей – архиереев, как свт. Тихон Задонский, свт. Филарет Московский, свт. Игнатий Брянчанинов, свт. Феофан Затворник.

Яркие примеры общественно-политического служения и исповедничества святителей, отмеченные Пахомием Логофетом в подвигах новгородских владык, видим в житиях Московских святителей Петра, Алексия, Ионы, Филиппа, Ермогена и Тихона, а также свт. Германа Казанского .

Почитание митрополита Петра , первого из русских митрополитов, установилось непосредственно по его кончине (21 дек. 1326 г.). Уже при погребении его начали совершаться чудеса. О пастырском служении Петра, к сожалению, мы знаем немного. Это немногое говорит о его учительности, о его путешествиях и попечении о пастве, «ослабевшей из-за поганых иноверцев» (татар). Его национальное значение связано с предпочтением Москвы – еще не в качестве митрополии, а лишь места своего погребения. Молодая Москва тогда «честна лишь кротостию», а не славой, хотя ее князю Ивану Даниловичу удалось перетянуть из Твери великое княжение. Святитель Петр начал строение Успенского собора, завещав князю его окончание. Связанное с этим строительством предсказание о будущем величии Москвы читаем лишь в позднейшем житии, составленном митр. Киприаном (ок. 1400), но мысль его совершенно в духе святителя Петра, в котором потомки недаром видят основоположника Московской державы. После прп. Сергия, митр. Петр, быть может, был самым чтимым из московских святых.

Самый цельный образ епископа – правителя, епископа – политика на Руси, – это свт. Алексий (†1378), второй русский по национальности митрополит в Москве. О его церковной деятельности, кроме основания им монастырей, мы знаем менее всего. Древнейшее его житие (Питиримово) составлено лет через 70 по его кончине. А современные святителю летописи полны повествованиями о его государственных деяниях. Для Московского государства он сделал больше, чем кто-либо из князей, потомков Калиты. Хотя святитель Алексий в ранней юности стал монахом по призванию и прошел строгую аскетическую школу в Богоявленском монастыре, но недаром он был сыном служилого боярина и крестником Калиты. Митрополит Феогност сделал его своим наместником, то есть главою церковного суда. Здесь Алексий приобрел свой административный опыт, который предназначал его в правители государства. В то же время, служа греку – митрополиту, Алексий прекрасно изучил греческий язык (один из немногих на Руси). Памятником его научных греческих занятий явился им самим исполненный перевод Евангелия, с поправками против древнего кирилло-мефодиевского текста, который был использован в XVII в. московскими справщиками для печатного, современного текста Нового Завета. Это замечательный образец учительного служения святителя Алексия.

В малолетство Дмитрия Донского свт. Алексий был в сущности регенгом – правителем. Умирая, сын Калиты князь Симеон завещал своим братьям «слушаться во всем отца их и владыку Алексия». Основы политики Алексия были традиционны: мир с Востоком, борьба с Западом, концентрация национальных сил вокруг Москвы. Святитель, исцеливший ханшу Тайдулу, пользовался большим личным влиянием в Орде. Ему удалось отвратить опасность татарского набега при Бердибеке, получить новый ярлык с подтверждением прав и свобод Русской Церкви. С Запада опасность грозила от Ольгерда Литовского, который осаждал самый Московский Кремль. За союз с Литвой митрополит не усомнился подвергнуть церковному отлучению князей Тверского и Смоленского. Святитель Алексий много сил приложил для расширения влияния Москвы, употребляя церковные средства для ломки старого удельного княжеского права. Куликовская победа, через два года по смерти свт. Алексия, подвела итоги его государственному делу, показав, что возвышение Москвы оказалось общерусским делом. А духовная дружба его с прп. Сергием, сама (пусть и неудачная) попытка его сделать своим преемником на Московской кафедре этого пустынника, показывают, что государственный муж не заглушил в святителе Алексии инока и что в его глазах смиренная святость стояла выше политической мудрости и опыта.

Третьим и последним святителем – политиком был свт. митр. Иона (†1461). Со второй половины XV века государство берет на себя все более широкий круг церковных дел. Православный царь становится средоточием не только государства, но и Церкви. Но стремительное вырождение православного царства при первом же русском царе сделало необходимым то исповедничество правды, которого, вдохновляясь Златоустом, ожидал от святого епископа Пахомий Логофет. И Русская Церковь поставила перед Грозным царем двух святителей – исповедников: митрополита Германа Казанского и митрополита Филиппа .

В 1566 г., по смерти митрополита Афанасия, царь вызвал в Москву свт. Германа и убедил его принять митрополичий клобук. Князь Курбский рассказывает, что вскоре между свт. Германом и Царем произошел разрыв по поводу опричнины. В беседе с царем наедине святитель «тихими и кроткими словесы» напоминал Ивану Грозному о Страшном суде Божием, взыскующем со всех «царей, яко простых». Но «ласкатели» царя из опричников умоляли Ивана не поддаваться на внушения митрополита. Грозный отказался от мысли видеть Германа на митрополии: «Еще и на митрополию не возведен, а уж связываешь меня неволею». В житиях русских святых монахини Таисии сообщается, что в описании мощей святителя, открыто почивавших в Свияжске, говорится о следах жестокой насильственной смерти. Официально сообщалось, что 6 ноября 1567 г. свт. Герман скончался в Москве во время моровой язвы.

Подвиг свт. Филиппа запечатлен мученической смертью. Избранный на том же Соборе, что и Герман, из игуменов соловецких, он прямо поставил предварительным условием своего избрания отмену опричнины. Царь и епископы убедили его отказаться от этого условия, сохранив за митрополитом лишь право печалования за опальных. Когда через полтора года возобновились казни, Филипп возвысил свой голос. Сперва увещая царя наедине, он переносит потом свои обличения в Успенский собор. Его житие сохранило нам пересказ вдохновенных его речей. «Отколь солнце начало сиять на небесах, не слыхано, чтобы благочестивые цари возмущали свою державу... Мы, о государь, приносим здесь Бескровную Жертву, а за алтарем льется кровь христиан»... И в ответ на угрозы царя: «Не могу, повиноваться повелению твоему паче, нежели Божию... Подвизаюсь за истину благочестия, хотя бы лишился сана и лютейшее пострадал». Для свт. Филиппа исповедание правды было столь же обязательно, как и исповедание веры. «Иначе тщетна будет для нас вера наша, тщетно и исповедание апостольское». Собор епископов, по требованию царя, низложил митрополита. Заточенный в Тверской Отрочь монастырь, через год страдалец был задушен Малютой Скуратовым, во время карательного похода царя на Новгород.

Подвиг Патриарха Ермогена соединяет исповедничество Филиппа с национальным служением Петра, Алексия, Ионы. Святитель Гермоген был замучен, как исповедник, польско-русской властью, оккупировавшей Москву, но содержанием его исповедничества было не слово правды, как у Филиппа, а стояние за национальную свободу России, с которой была связана и чистота Православия.

В новейшее время святительский подвиг исповедничества продолжили архиереи – новомученики и исповедники Российские , во главе сонма которых стоит св. Патриарх Тихон .

1. Святитель Нектарий Эгинский.

2. Святитель Григорий Турский.

3. Святитель Дунстан, архиеп. Кентерберийский.

(память 22/9 ноября, 1846–1920)

Святитель Нектарий Эгинский, один из самых почитаемых в Греции святых нашего времени, родился 1 октября 1846 года в селе Силиврия, в восточной Фракии. При крещении мальчик получил имя Анастасий. Он мечтал получить христианское образование, но, закончив начальную школу, вынужден был остаться в родном селе, так как в семье не было денег, чтобы послать его на учебу в город. Когда Анастасию исполнилось четырнадцать лет, он упросил капитана судна, следовавшего в Константинополь, взять его с собой...

В Константинополе юноше удалось устроиться на работу в табачный магазин. Здесь Анастасий, верный своей мечте – духовно помогать ближнему, начал писать на кисетах и обертках табачных изделий изречения святых отцов. На мизерную зарплату невозможно было полноценно питаться, а о покупке одежды не могло быть и речи. Анастасий, чтобы не впасть в уныние, непрестанно молился. Когда одежда и обувь износились, он решил обратиться с просьбой о помощи к Самому Господу. Рассказав в письме о своем бедственном положении, он написал на конверте следующий адрес: «Господу Иисусу Христу на Небеса». По дороге на почту, он встретил хозяина соседнего магазина, который, пожалев босого юношу, предложил отнести его письмо. Анастасий с радостью вручил ему свое послание. Изумленный торговец, увидев необычный адрес на конверте, решил вскрыть письмо, и, прочитав его, сразу же послал на имя Анастасия деньги. Вскоре Анастасию удалось устроиться на работу смотрителя в школе при подворье храма Гроба Господня. Здесь он смог продолжить свое образование.

Вскоре Анастасий получил место учителя в селе Лифи на острове Хиос. Семь лет он не только преподавал, но и проповедовал слово Божие. В 1876 году Анастасий становится насельником монастыря Неа Мони (Нового Монастыря). 7 ноября 1876 года Анастасий был пострижен в монашество с именем Лазарь. 15 января 1877 года митрополит Хиосский Григорий рукоположил Лазаря в сан диакона, с новым именем Нектарий. Молодой диакон по-прежнему мечтал учиться, в своих ежедневных молитвах он просил Господа предоставить ему эту возможность.

По промыслу Божиему, один благочестивый богатый христианин предложил молодому монаху Нектарию оплатить дорогу и обучение. С 1882 года по 1885 год диакон Нектарий учится на Богословском факультете Афинского университета. После завершения образования, по рекомендации своего благодетеля, он переезжает в Александрию. 23 марта 1886 года диакона Нектария рукополагают во священника. Отец Нектарий получает назначение в Свято-Никольский храм г. Каира. В этом же храме вскоре его возводят в сан архимандрита, а спустя некоторое время Патриарх принимает решение о присвоении ему титула Верховного Архимандрита Александрийской Церкви.

15 января 1889 года Верховный Архимандрит Нектарий рукополагается во архиерея и назначается митрополитом Пентапольской митрополии. В те годы владыкам Нектарий писал: «Сан не возвышает своего обладателя, одна лишь добродетель обладает силой возвышения». Он по-прежнему стремится стяжать любовь и смирение. Добродетельная жизнь владыки, его необычайная доброта и простота вызывали не только любовь и уважение верующих. Влиятельные люди Патриаршего двора опасались, что всеобщая любовь к святителю приведет его в число претендентов на место Святейшего Патриарха Александрийского. Они оклеветали святителя. По своему глубочайшему смирению праведник даже не попытался оправдаться.

«Добрая совесть – это самое великое из всех благ. Она – цена душевного мира и сердечного покоя», – говорил он в своих проповедях, покидая свою кафедру навсегда. Митрополит Пентапольский Нектарий был уволен в отставку и должен был покинуть египетскую землю.

Вернувшись в Афины, владыка Нектарий семь месяцев живет в страшных лишениях. Тщетно он ходит по инстанциям, его нигде не принимают. Мэр города, узнав о бедственном положении, в котором находился владыка Нектарий, добился для него места проповедника в провинции Эвбея. Слава о необычном проповеднике из провинции скоро дошла до столицы и до греческого королевского дворца. Королева Ольга, познакомившись со старцем, вскоре стала его духовной дочерью. Благодаря королеве владыка назначается директором Духовной школы имени братьев Ризари в Афинах. С неиссякаемой любовью и терпением относился Нектарий к своим подопечным. Известны случаи, когда за провинность учеников он налагал на себя строгий пост. Однажды служащий школы, занимавшийся уборкой, заболел и очень переживал, что его уволят с работы. Через несколько недель, вернувшись, он обнаружил, что кто-то все это время выполнял его работу. Оказалось, что владыка сам тайно убирал школу, чтобы никто не заметил отсутствия заболевшего работника.

За свое великое смирение и любовь к людям владыка Нектарий удостоился даров Святого Духа: прозорливости и дара исцеления.

В числе многочисленных духовных чад возле владыки собрались несколько девушек, желающих посвятить себя монашеской жизни. В 1904 году владыка Нектарий основал женский монастырь на острове Эгина. На собственные средства ему удалось купить небольшой участок земли, на котором находился заброшенный, полуразрушенный монастырь.

Некоторое время старец Нектарий одновременно руководил школой и монастырем, но вскоре он уходит из школы, и переселяется на остров Эгина. Двенадцать последних лет своей жизни он проведет на этом острове, который в скором времени станет местом паломничества для многих верующих. А пока предстояло много работы по восстановлению монастыря... Духовные чада старца рассказывали, что владыка не гнушался никакой работы: сажал деревья, разбивал цветники, убирал строительный мусор, шил тапочки для монахинь. Он был безгранично милостивым, быстро отзывался на нужды бедных, часто просил монахинь отдать последнюю еду бедным посетителям. По его молитвам на следующий же день в монастырь привозили продукты или денежные пожертвования...

Как-то раз к владыке за помощью обратилась бедная пожилая женщина. Она рассказала, что на ее оливковое дерево «напали красные мошки», которые уничтожают листья дерева, просила благословить оливу. Владыка осенил дерево крестом, и, ко всеобщему удивлению присутствующих, с дерева поднялось облако мошек и улетело. Однажды, когда рабочие возили из монастыря известь в деревню, чтобы гасить ее около колодца, вода в колодце кончилась. Сырая известь могла быстро затвердеть, и стала бы непригодной для работы. Старца известили о случившемся. Владыка сам пришел к колодцу и благословил рабочих закончить работу. К всеобщему удивлению, после ухода владыки колодец быстро наполнился водой. Работа была успешно закончена.

Духовные чада старца рассказывали, что благодаря молитвам старца Нектария не только обстановка на острове изменилась в лучшую сторону (прекратились разбой и грабежи), но изменился и климат. Крестьяне не раз обращались за молитвенной помощью к старцу во время засухи: по молитве владыки Нектария благодатный дождь сходил на землю. По свидетельству монахинь, многие почитали владыку как святого: верующие рассказывали, что видели, как во время молитвы он «весь светился». А одна из монахинь однажды удостоилась увидеть, как владыка Нектарий преобразился во время молитвы. Она рассказывала, что когда он молился с воздетыми руками, то был «на две пяди поднятым над землей, при этом лицо его совершенно преобразилось – это был лик святого».

Из воспоминаний монахини Евангелины, записанных в 1972 году Манолисом Мелиносом: «Он был как бесплотный... Имел какую-то особую привлекательность. Весь светился... У него было спокойное лицо. А какую чистоту источал его взгляд! Эти голубые глаза... Казалось, что они говорили с тобой и призывали тебя к Господу... Он был полон любви ко всем, был смиренный, милостивый. Он был человек любящий молчание». Однажды в монастырь приехали паломники из Канады, они попросили, чтобы старец Нектарий помолился об исцелении парализованного родственника. Владыка пообещал помолиться. Спустя некоторое время в одно из воскресений владыку увидели в том самом канадском храме, куда привезли больного. Очевидцы рассказывали, что владыка Нектарий, выйдя из Царских врат, произнес слова: «Со страхом Божиим и верою приступите!» и позвал больного к Причастию. К всеобщему удивлению, больной тут же встал и подошел к владыке. После Литургии старец исчез. Канадец, получивший таким чудесным образом исцеление, сразу же отправился на остров Эгина благодарить владыку Нектария. Увидев в монастыре старца, он в слезах бросился к его ногам.

Старца Нектария отличала не только нескончаемая доброта и любовь к людям и всему живому вокруг него, но и необычайная простота. В монастыре он служил как простой иерей, а архиерейское облачение всегда висело около иконы Божией Матери. Старец питался очень скромно, основной едой были бобы.

Одним из свидетельств духовной высоты свт. Нектария и его любви к Матери Божией являтся замечательный гимн «Агни Парфене» («Марие, Дево Чистая» с припевом в каждому стиху «Радуйся, Невесто Неневестная»), который написал сам владыка.

В сентябре 1920 года семидесятилетнего старца отвезли в больницу в Афины. Владыку определили в палату для бедных, неизлечимо больных людей. Два месяца врачи пытались облегчить страдания тяжелобольного старца (у него было обнаружено острое воспаление предстательной железы). Владыка мужественно переносил боль. Сохранились свидетельства медицинских работников о том, что бинты, которыми перевязывали старца, источали необычайный аромат.

8 ноября 1920 года Господь призвал к себе душу владыки Нектария. Когда тело почившего стали переодевать, его рубашку случайно положили на кровать лежащего рядом парализованного больного. Произошло чудо: больной тут же исцелился. Из воспоминаний монахини Нектарии: «Когда владыка умер, и его перевезли на Эгану, поехала и я. Гроб сопровождало множество священников, его ученики из Ризарийской школы, и масса народа. Вся Эгана вышла! Флаги были приспущены. Закрыты магазины, дома... Его несли на руках. Те, кто нес гроб, рассказывали, что потом так благоухала их одежда, что они благоговейно повесили ее в шкафы как святыню и уже больше не надевали... Все мы, сестры, около десяти человек, находились у гроба и держали коробочку с ватой. Мы постоянно протирали лоб владыки, бороду и руки – между пальцев. В этих местах проступало, как влага сквозь стенки кувшина, миро! Так продолжалось три дня и три ночи. Все люди разбирали ваточки. Миро сильно благоухало».

Духовная дочь старца Мария рассказывала, что, провожая старца в последний путь, положила ему в гроб букет незабудок. А когда через пять месяцев, при перезахоронении, открыли гроб, то все были необычайно удивлены, увидев, что не только тело и одежда праведника не подверглась тлению, но и цветы сохранили свою свежесть. Много чудесных исцелений произошло у могилы старца Нектария. Жители греческого острова Этна, по молитвам праведника, были защищены и во время Второй мировой войны. После войны бывший немецкий комендант Афин признался, что военные летчики, вылетавшие бомбить о. Крит, пролетая мимо острова Эгина, не видели его (и это, несмотря на хорошую видимость и отсутствие облачности).

5 ноября 1961 года владыка Нектарий был причислен к лику святых Православной Церкви ⁸³⁴.

(539–594)

Святитель Григорий на сегодняшний день в первую очередь известен своей «Историей франков». Но для православных христиан он более значим как крупнейший древний агиограф. Никто из писавших по латыни на православном Западе не сделал больше, чем он, для прославления западных святых. В этом писателе, по словам иером. Серафима (Роуза), «дышит дух православного Востока». При этом написанное им не переводилось на греческий или славянский языки, поскольку его труды тесно связаны с Западом, а Восток уже имел многочисленные сборники о святых Востока, написанных в том же духе.

К числу сочинений свт. Григория, посвященных православным святым Запада, относятся 8 книг о чудесах. Четыре из них посвящены свт. Мартину Турскому, остальные – это «Слава блаженных мучеников», «Страсти и чудеса святого Иулиана мученика», «Житие отцов» и «Слава исповедников». Сведения о западных святых разбросаны и по страницам «Истории франков». 7-я книга «Житие отцов» переведена на английский язык иером. Серафимом (Роузом). В 2004 г. этот труд опубликован в русском переводе.

Святитель Григорий родился в Галлии, в семье, отличающейся «редкой преданностью Господу» ⁸³⁵. В его роду было несколько святых (лионский мученик Вектий и четыре святителя). После исцеления от тяжелой болезни он принял постриг, в возрасте около 25 лет был рукоположен в диакона, затем в священника, а около 573 г., имея чуть более 30 лет от роду, был избран епископом Турским.

Святитель Григорий очень почитал свт. Мартина Турского, своего предшественника по кафедре, и находился под его особым духовным покровительством. Еще будучи диаконом, он получил от этого прославленного святителя исцеление от телесного недуга. И потом, часто страдая от физических недугов, терзавших его истощенное суровым постом тело, он постоянно получал от свт. Мартина облегчение. Став епископом, он восстановил обветшавшую базилику свт. Мартина и украсил стены изображением его подвигов.

Пастырское служение свт. Григория было составлено из забот по строительству или восстановлению храмов, письменных трудов, попечению о монахах и мирянах своей епархии. Житие святителя повествует о чудесах, совершенных по его молитвам.

Святитель Григорий был связан тесной дружбой с другим святым Григорием – папой Григорием Двоесловом. В житии имеется свидетельство о путешествии свг. Григория Турского в Рим и о почетном приеме, оказанном ему папой.

Святитель Григорий преставился на 21-м году своего архипастырства, 17 ноября, в Неделю св. Мартина (†11 ноября), начав совершать службу свт. Мартину и закончив ее «уже вместе с ним на небесах» ⁸³⁶.

Святитель Григорий был погребен рядом со свт. Мартином. Храм, в котором хранились св. мощи, неоднократно перестраивался. 25 мая 1562 г. мощи святителей Мартина и Григория были осквернены и сожжены протестантами – гугенотами. Останки св. мощей вместе с пеплом были собраны и снова помешены в собор. В 1793 г., в разгар Французский революции, этот собор сравняли с землей, а место застроили домами и замостили, чтобы стереть и саму память об этих святых.

В1860 г. несколько католиков отыскали частицы мощей свт. Мартина и построили новый собор в его честь. От мощей свт. Григория ничего не осталось ⁸³⁷.

(†988)

Среди преданий, бережно хранимых в Британской Церкви, одно выделяется особо. Оно связано с тайным учеником Иисуса Иосифом Аримафейским. По преданию, в 63 году Иосиф вместе с учениками апостола Филиппа доходит до берегов Британии, где водружает, подобно апостолу Андрею Первозванному, посох, с которым проповедовал Спаситель во время Своей земной жизни. Посох пустил корни и разросся в большой терновник. Сегодня этот куст является одним из чудес христианского мира. Он цветет два раза в год: первый – в Великий пост, второй – на Рождество Христово. До сих пор зимний букет из его цветущих ветвей ежегодно преподносят Ее Величеству королеве Англии. Находится этот чудесный кустарник в современном монастыре Гластонбери на западе Англии и называется «гластонберийский терновник».

Это место может быть отправной точкой для паломничества по Англии. Первую церковь на месте Гластонберийского монастыря построили в 166 году. Здесь был оплот миссионеров, прибывших в страну по просьбе первого христианского короля Британских островов Луция, который, скорее всего, был римлянином. В VIII веке на месте первой общины появляется монастырь Гластонбери.

Расцвет монастыря Гластонбери приходится на то время, когда около 943 года игуменом монастыря становится святой Дунстан. Дунстан был юношей благородного происхождения. В детстве его воспитателями были ирландские монахи. Разочаровавшись в мирской жизни, он принимает монашеский постриг, становится священником в Гластонбери и поселяется в тесной монашеской келии. Став настоятелем монастыря, а затем Архиепископом Кентерберийским. Дунстан обличает распущенность королевского двора. Однажды, обличая короля Эдвина, святой Дунстан так духовно воздействовал на него, что тот, обнаружив искреннее раскаяние, в течение 7 лет не надевал свою корону и основал женский монастырь Шафтсбэри (Shaftesbury, от «shaft» – меткое замечание, выпад в чью-либо сторону). Умер святитель Дунстан в 988 году, тогда, когда свет Христовой веры только начинал озарять просторы Руси. В 1012 г. часть его мощей была перенесена в Гластонбери. Память его совершается 19 мая н. ст.

Интересно, что на иконах он изображается в окружении ангелов и с клещами в руке. Дело в том, что святому Дунстану однажды было видение ангелов, которое сопровождалось небесным пением. Святой Дунстан сам любил играть на арфе и петь в хоре. С древнейших времен он считается покровителем церковного пения. А клещи в его руке связаны с тем, что при жизни он вводил трудовые послушания в монастыри своей епархии. Сам Дунстан был весьма трудолюбивым, и, по легенде, когда однажды ему явился сатана, Дунстан ущипнул его клещами за нос. Кстати, именно со святым Дунстаном связан обычай вешать подкову на счастье. Согласно житию, однажды в кузнице, где работал инок Дунстан, появился диавол и потребовал подкову для своего копыта. Монах сразу же узнал врага рода человеческого и стал подковывать его так болезненно, что тот запросил пощады. Дунстан освободил диавола только после обещания, что тот никогда не посетит место, где висит подкова. Так с древнейших времен подкова стала символом победы над диаволом.

В настоящее время весь монастырский комплекс Гластонбери находится в руинах, но, тем не менее, по силе воздействия на приходящего сюда его недаром называют в Англии «Новым Иерусалимом». Он хранит предания первых веков английского христианства, и множество христиан приходит сюда и по сей день помолиться одному из самых почитаемых в древней Британской Церкви угоднику Божию – покровителю церковного пения святому Дунстану ⁸³⁸.